После вечера Зоя твердо заявила:
— Я не хочу домой. Я поеду к тебе.
— Зайка, ты что надумала? Опомнись! — не на шутку растерялся Алексей.
— Я хочу к тебе, Алеша. Не отказывай мне в этом.
— Но моя квартира в полном запустении, — он попытался отговорить ее от опрометчивого шага. — Три комнаты у меня закрыты, там не проводилась уборка более года. За чистоту четвертой комнаты я тоже не могу быть уверенным, там не все в порядке, и она не готова к приему гостей.
— У нас с тобой есть руки, и мы вдвоем наведем порядок. Ты, надеюсь, будешь мне помогать.
— Милая моя Зайка, это ведь не реально. Мы ведь еще не женаты, — пытался отговорить ее от опрометчивого поступка.
— А с чего ты взял, что я выйду за тебя замуж?
— Но ведь ты… Но ведь я… Но ведь мы любим друг друга, — Алексей уже ничего не понимал.
— Этого недостаточно, чтобы создавать семью.
— Тогда что для этого надо? Скажи мне на милость, — Алексей уже был в отчаянии.
— Вот поехали к тебе, и я все объясню.
— Поехали, если ты так настаиваешь. Но учти, я клятвенно обещал твоему отцу, что не притронусь к тебе до свадьбы.
— То, о чем я хочу с тобой поговорить, отец не знает. А если бы знал, то оправдал бы меня.
Владимир очень удивился, когда Алексей попросил его везти их к нему домой, но не задал ни единого вопроса. На Таганке они вышли из машины. Зоя уверенно пошла рядом с Алексеем, гордо держа свою красивую голову.
Алексей открыл входную дверь.
— Прошу, — пропустил девушку первой и включил в коридоре свет. Он был растерян и не знал, как вести себя в подобной ситуации.
— Зайка, объясни, в чем дело?
— Сейчас, дорогой, я только сброшу эти чертовы кандалы, — она сбросила с ног туфли. — Устала я чертовски. У тебя есть дома хоть что-нибудь? Заварка чая, например.
— Есть, мой одуванчик. Еще есть кофе растворимое, молоко в коробках, твои любимые «чипсы». Даже шампанское есть.
— Хорошо. Ты покажи, где ванная, я хоть ноги подержу под струей холодной воды, а то совсем ходить не могу, ноги болят от новых туфель. Ты за это время приготовь что-нибудь поесть. Я там совсем не могла есть. Все на меня пялились, я боялась сделать лишнее движение. Оказывается, красивой быть не так-то просто. Красота приковывает внимание, а мне это вовсе ни к чему.
Из ванной Зоя вышла в махровом халате Алексея, босиком, но прическу сохранила в первозданном виде. Алексей был на кухне, и девушка пошла туда, откуда неслись манящие запахи жареного мяса.
— Куда девать эту змеиную шкуру? — в руках она держала платье.
— Повесь на стул, — пожал плечами Алексей.
Стол был почти накрыт. Бутылка с шампанским покрылась росой, видать до этого стояла в холодильнике. Два пакета «чипсов» лежали на тарелках. Колбаса, сыр, черствый хлеб. На плите что-то жарилось.
— Что это у тебя там так вкусно пахнет? — показала она пальчиком на сковородку.
— Котлеты пожарские. Я всегда их беру. Они уже готовы, мой золотой одуванчик, — он прямо в сковородке поставил их на стол. — Садись, дорогая.
Он взял в руки шампанское и стал аккуратно открывать бутылку. Алексей протянул Зое фужер с искристым и шипучим напитком.
— За любовь, Зайка! За нашу любовь! — держа за тонкую ножку фужер, потянулся к девушке. Звон хрусталя эхом отозвался на кухне с высокими потолками.
— Я слушаю тебя, мой золотой одуванчик.
— Давай поедим сначала. Разговор будет не из легких и не из приятных и довольно длинный.
Алексей был настолько растерян. Он не знал, что ему делать и что говорить.
— Ты вся состоишь из сплошных загадок. Мне и жизни не хватит, чтобы их разгадать.
Ужин проходил спокойно, молча. Чтобы как-то нарушить тягостное молчание, Алексей спросил:
— Зайка, а как ты попала в цветочный магазин?
— Совершенно случайно. Я тогда нигде не могла устроиться на работу. Бабушка по великому блату устроила меня экскурсоводом в Третьяковскую галерею, для сопровождения иностранных туристов. Я ведь в совершенстве владею английским языком. Пришлось засесть за книги, чтобы изучить все о художниках и их картинах. Но проработала я там всего год. К тому времени поток туристов сильно сократился, и в музее не было чем платить зарплату. Дедушка был совсем плохой и вскоре умер. После его смерти слегла бабушка. Я бросила работу и стала ухаживать за ней. В тот период были большие задержки с пенсиями, и чтобы хоть как-то прожить, а продавала на Калининском проспекте, ныне это Новый Арбат, дедушкины книги. Спрос на них был не очень большой, так как книги были уникальными и стоили дорого. Потом я стала выносить и другие книги, которые пользовались спросом. У дедушки с бабушкой была богатая библиотека, теперь от нее ничего не осталось.
— Однажды я проходила мимо цветочного магазина и увидела в витрине цветы в горшочках, которые должны стоять на окне, выходящем на северную сторону, а их поставили на самом солнцепеке. Они такие жалкие были, я возмутилась, зашла в магазин и устроила там такой скандал, что они хотели вызвать милицию. На шум вышла заведующая, послушала мои возмущения и пригласила меня в кабинет. Я ей сказала, что по специальности цветовод с высшим образованием, и меня возмущает такой безграмотный подход к цветам. Она предложила мне работу в магазине, но я категорически отказалась быть продавщицей. Тогда она придумала для меня должность инженера по разведению цветов. Вот так я оказалась в цветочном магазине. Мне платили вдвое больше, чем продавцам. Когда бабушке стало совсем плохо, я вызвала маму, так как боялась потерять эту работу. Вот и все. Давай перемоем посуду.
