Мама с Григорием подошли к могиле, постояли несколько минут в глубоком и скорбном молчании.
— Дочка, ты давно сюда пришла? — спросила мать.
— Давно мама. Я уже целую вечность здесь, — ответила я неопределенно.
Ко мне подошел Григорий, подал руку.
— Пошли, дорогая! Сегодня отметим девять дней и я заберу тебя отсюда. — Я послушно последовала за ним, не говоря ни слова.
Дома вовсю кипела работа. Мамины соседки чистили картошку, шинковали капусту. На летней плите во дворе в огромной кастрюле вари-лось мясо. По стариной традиции первый стол на поминках накрывают не позже двенадцати часов дня. А на такое событие обычно собирается много народу, чтобы отдать дань памяти усопшего. Я тут же включилась в работу, стала перемывать тарелки и ложки, которые принесли сюда соседки со многих дворов.
До позднего вечера шли люди, выпивали положенные сто грамм, закусывали традиционной кутьей, борщом и отварным мясом. Печальное застолье подходило к концу. За последним столом уже с заходом солнца уселись в основном самые близкие и те, кто весь день помогал маме. Григорий все время был рядом со мной, выполняя ту же работу, что и я. Я молчала весь день, отвечая односложно на его вопросы. Я за весь день так и не смогла выбросить из головы кошмарный сон. Гриша особо не докучал, сознавая серьезность происходящего поминального обряда.
После ста грамм я совсем расслабилась. Усталость от суеты поминального дня навалилась на меня непомерной тяжестью. Я засыпала прямо на ходу. Григорий помог мне добраться до постели, где я сразу же провалилась в глубокий сон. На рассвете следующего дня, распрощавшись с мамой, мы выехали со двора. Мама стояла у ворот и долго махала мне рукой, изредка утирая слезы.
Путь был долог и однообразен. Я уныло молчала, не поддерживая разговора. Григорий попытался меня разговорить, но потом тоже замолчал, оставив меня в покое. Постепенно я задремала, убаюканная монотонным шуршанием шин.
— Приехали, дорогая, — Григорий нежно погладил горячей рукой по моей щеке. Я открыла глаза и увидела, что мы находимся в неизвестном мне месте.
— Где мы? — хлопая глазами ото сна, неуверенно спросила я.
— Пойдем, любовь моя! Ты у себя дома, — Григорий помог мне выйти из машины.
Ничего не понимая, я последовала за ним. Мы поднялись на третий этаж роскошного дома. Григорий уверенно вставил ключ в замок квартиры под номером одиннадцать и распахнул передо мной дверь. Потом подхватил меня на руки.
— Прости, дорогая, но в эту квартиру я должен внести тебя на руках.
Он внес меня в огромный зал на два окна. На окнах висели роскошные занавески, по стенам были развешаны знакомые мне миниатюры. Среди них я увидела в позолоченной рамке два колоса на одном стебле. Слезы помимо моей воли полились из моих глаз. Григорий растерялся.
— Ты чего, дорогая? Тебе не нравится? Я так старался…
— Гриша, отвези меня в мою квартиру, — решительно попросила я, утирая слезы тыльной стороной ладоней.
— Теперь это и есть твоя квартира, любовь моя. Наша с тобой квартира. Отныне мы с тобой будем здесь жить.
— Гриша, отвези, пожалуйста, меня в мою квартиру. Я пока не готова к таким неожиданным переменам. После всего случившегося я должна побыть одна. Не обижайся! Прошу тебя! Так надо.
Он сразу сник, как-то ссутулился.
— Я хотел, как лучше.
— Я тоже хочу, как лучше, — неуверенно произнесла я.
— Хорошо, — неохотно согласился он. — Тогда давай хотя бы перекуси с дороги, — услужливо предложил он. Я не отказалась. — Ты тут располагайся, — обрадовался он, — я сейчас быстро накрою на кухне стол.
Он тут же исчез. Я оглянулась вокруг и к своему удивлению обнаружила много вещей из своей квартиры. Вот и мой компьютер, подаренный Григорием, притулился в углу. Я подошла к нему, погладила монитор, покрутилась вокруг оси в роскошном рабочем кресле. И зачем мне уезжать отсюда? От себя я все равно нигде не смогу спрятаться. Мои мысли от кошмарного сна, которые так меня угнетали, останутся при мне, где бы я ни была. А так рядом будет надежный человек, о плечо которого я всегда могу опереться.
Я подошла к серванту, полюбовалась роскошной посудой. Мягкий ковер на полу ласково обнимал ступни ног. Позолоченная рамка с двумя колосьями среди прочих картин находилась в самом центре, так что не-вольно приковывала к себе внимание. Эти колосья нашел Григорий, значит он не будет обманут в любви. Что отсюда следует? Да очень многое. Если он действительно меня любит, то я должна отогнать от себя все ненужные мысли и остаться с ним, иначе эта находка не оправдает своего предназначения. Передо мной все яснее вырисовывался дальнейший путь, который я должна выбрать. Раз это моя судьба, то не стоит ею пренебрегать и подвергать ненужным испытаниям любящего меня человека.
Из кухни все настойчивее проникали в комнату соблазнительные запахи тушеного мяса и сдобного свежего пирога. Мои сомнения улетучивались, уступая в моей душе место уверенности в завтрашнем дне. В дверях появился сияющий хозяин в моем стареньком переднике.
— Дорогая хозяйка, кушать подано! — торжественно провозгласил он. Мне ничего не оставалось, как приветливо улыбнуться ему, уж очень привлекательным он был в моем стареньком переднике.
От увиденного на кухне я пришла в неописуемый восторг. Сама кухня по размерам не уступала моей комнате в однокомнатной квартире. Угловой диван приятной расцветки казался крохотным. Круглый стол на изящно изогнутых ножках был уставлен всевозможными закусками. Бутылка шампанского дополняла сервировку, украшением был роскошный букет алых роз. А воздух пьянил ароматами кулинарных шедевров!
Все мои беды и сомнения ушли на второй план. Григорий был доволен произведенным эффектом.
— Спасибо, Гриша! — я подошла к нему и от души расцеловала. — Ты сегодня превзошел самого себя!
На радостях он осыпал меня поцелуями, так как почувствовал перемену в моем настроении в лучшую сторону. После продолжительных поцелуев он услужливо усадил меня на диван и стал открывать бутылку с шампанским. Он просто сиял от счастья. И вот уже шипучий напиток пенится в бокалах. Он поднимает один из них и смотрит на меня.
— За что будем пить? — Я только улыбнулась в ответ. — Предлагаю тост. Давай выпьем за любовь.
С моего лица сразу же слетела улыбка. Он сник.
— Тебе не понравился мой тост? Тогда предлагай ты.
Я посмотрела в его неотразимые глаза, в которых светилась такая безграничная любовь, что я сдалась на милость победителя. Такая ситуация у нас уже была однажды. Я подняла свой бокал и, не найдя более подходящего тоста, сказала:
— За любовь!
— Прекрасный тост! — обрадовался он. — Я бы то такого не додумался. — И мы весело рассмеялись.
Саратов, Январь, 2002 г.
Издательство «Надежда»,
Саратов, 2002
