Вечером за ужином Григорий и Семен рассказали родителям об Анне. Они ничего не утаили, ни ее трагического замужества, ни того, что у нее уже пятилетняя дочь, ни того, в каких бедственных условиях она живет, ни ее работы на рынке. Константин Иванович и Любовь Захаровна их внимательно выслушали. За столом наступила напряженная тишина, все молча ели, обдумывая ситуацию
— И кому же из вас она нравится? — спросил Константин Иванович, наливая себе чая.
Ребята смутились, посмотрели друг на друга, опустили глаза.
— Все понятно, — сделал заключение отец. — Она нравится вам обоим. Значит, вы говорите, что она очень красивая? Как же она относится к вам? И давно вы ее знаете?
— С листопада, — ответил Семен.
— С чего? — не понял Константин Иванович. — С какого еще листопада?
— С осени. Я провожал ее в первый день знакомства после вечера в «Строителе», — стал объяснять Семен, — и она читала мне стихи про листопад. Тогда падали листья с деревьев.
— Поэтическая натура, видать, у вашей знакомой. Это примечательно. Значит, она торгует на рынке, у нее среднее образование и любит стихи. Еще у нее есть пятилетняя дочь. Как зовут ее дочь?
— Светочка, — в один голос ответили ребята.
— И что же от нас требуется? — снова задал вопрос отец.
— Завтра праздник, а она хочет поработать, так как в этот день большой покупательский спрос, а ей платят от выручки. Ей не с кем оставить ребенка, — пояснил Григорий.
— Ну, что, мать, — Константин Иванович посмотрел на супругу, — наши сыновья предлагают нам завтра нянчить ребенка. Как ты на это смотришь?
— Я знаю одно, — Любовь Захаровна делала себе бутерброд с сыром. — Наши сыновья ничего напрасно не делают. Раз они решили ухаживать за молодой вдовушкой, не будем им мешать. Только вот ответьте мне на один вопрос, кто из вас потом станет ее мужем? — Ребята посмотрели друг на друга, пожали плечами. — Вы еще не решили?
— Это не нам решать, мама, — тяжело вздохнул Семен. — Это должна решить она сама. Но у нее к нам только дружеские чувства, которые мы завоевали у нее за прошедшие полгода, благодаря нашему настойчивому ухаживанию за ней. Она позволяет нам отвозить ее в детский садик за ребенком, а потом домой. На день рождения ее дочери мы сами напросились. Вот тогда она нам обо всем рассказала. Она нам сказала, что не понимает, почему мы так привязались к ней, почему помогаем, но не отказывается от нашей дружбы, говорит, что уже привыкла к нам, и ей хорошо с нами.
— А вы не пробовали встречаться с ней в отдельности? Может быть, она третьего стесняется? — спросил Константин Иванович. Его эта история уже заинтересовала.
— Мы все уже перепробовали, Любовь Захаровна, — грустно сказал Григорий. — Она одинаково ровно относится к нам, не отдавая никому предпочтение. Мы не позволяем себе лишнего, боимся испортить отношения. Ведем выжидательную политику. Время должно сыграть в чью-либо пользу. Если она предпочтет кого-либо из нас, то другой должен отойти в сторону.
— Ох, ребята, не нравится мне все это, — покачал головой Константин Иванович. — Никогда не думал, что между вами будет стоять женщина. Это может в дальнейшем плохо повлиять на вашу дружбу. А мне бы не хотелось этого.
— Папа, не надо так. На нашу дружбу это не повлияет, — успокоил отца Григорий. — Я, например, готовлю себя к мысли, что мне ничего не светит. То же самое думает и Семен. Может такое случиться, что полюбит она кого-то третьего. Она ведь вообще никого не любит, кроме своей дочери. Ее сердце настолько очерствело от пережитого, что она просто не смотрит на мужчин. Нам стоило больших усилий подружиться с ней.
— Что ж, — Константин Иванович допил чай и стал наливать себе второй стакан, — теперь нам с мамой все понятно. Вы просто из чисто дружеских отношений хотите завтра нянчиться с ее дочерью. Так я вас понял? Лично я не возражаю. А ты как, Любушка?
— Пусть привозят. Кто его знает, а вдруг этот невинный ребенок скоро станет нашей внучкой. Привозите, ребята, она нам не помешает. А вечером привозите сюда даму вашего сердца. Я накрою хороший стол, посидим, побеседуем, а дальше будет видно. — На том и порешили.
На следующее утро, без пяти восемь у подъезда дома, где жила Анна, остановились «Жигули» десятой модели. Вскоре из подъезда выбежала Светочка и остановилась в нерешительности. Она ожидала увидеть совсем другую машину. Григорий открыл дверцу.
— Светочка, иди сюда, — позвал он.
— Дядя Гриша, у тебя новая машина? Это тебе подарили ее на женский день? — Ребята рассмеялись. Вышла Анна с сумкой в руках.
— Привет, ребята. Вы очень пунктуальные. Что-то машина совсем другая, — она окинула взглядом новую машину. — Какая красота! Наверно, бешеных денег стоит?
— С женским днем, —Григорий протянул ей веточку мимозы.
— Спасибо! — Она покраснела и с благодарностью посмотрела на Григория. — Спасибо! — повторила она и прижала веточку к лицу.
Из машины вышел Семен.
— С праздником, Анечка! — и протянул ей коробку конфет.
— Спасибо, Семен! Ребятки, вы заработали по поцелую в щечку. — Молодые люди с радостью подставили ей щеки для поцелуев. — А теперь поехали. Я вот приготовила поесть Светочке и во что переодеться у вас дома, а также тапочки.
— Аня, — укоризненно посмотрел на нее Семен, — неужели мы не найдем, чем покормить ребенка? Она же у тебя совсем взрослая. Это лишнее. Наша мама там столько уже наготовила для нее. Мы предупредили родителей, кто у нас будет сегодня в гостях. Так что волноваться не стоит, и еду оставь себе, она тебе пригодится.
— А как родители восприняли перспективу быть няньками в такой день?
— Нормально. Мы им объяснили ситуацию. Они все поняли.
— Надо было захватить игрушки, — спохватилась Анна.
— Не волнуйся, об этом мы уже позаботились. Там ждут ее великолепные игрушки, которые мы подготовили ей на женский день.
— Ну, мальчики, так не пойдет. Вы совсем избалуете мне ребенка. А вы как плату по уходу за ребенком будете брать, за каждый час?
— За каждую минуту, — не задумываясь, ответил Григорий и рассмеялся.
— Тогда мне выгодней будет, если я сама буду с ней сидеть, а то мне сегодняшнего заработка не хватит, чтобы с вами рассчитаться.
— Будешь нашей должницей на всю оставшуюся жизнь, — шутливо пригрозил Григорий.
— Я уже и так обязана вам по гроб жизни. Так, ребятки, оставляйте меня здесь, а то дальше вы просто не проедете. Там такое скопление машин! Видите, что творится? Прямо столпотворение. Дальше я дойду пешком.
Григорий подрулил к тротуару, Анна вышла из машины, поцеловав ребенка.
— Доченька, ты не скучай по маме. Вечером увидимся. Пока, ребята.
— Анна, когда за тобой заехать? — спросил Григорий.
— Сегодня по случаю праздника мы все заканчиваем работу после трех. Вот и подъезжайте тогда.