Май был в полном разгаре. Анна с дочерью гостила на даче у своих друзей. Выросшая на земле, она не забыла навыки земледельца и с удовольствием возилась на грядках. На ней были старые спортивные брюки и легкая кофточка, скорее напоминающая майку. Она готовила лунки под помидоры. Рядом стоял ящик с переросшей рассадой. Теперь она старалась не работать на рынке по выходным, а проводила эти дни на природе. Мужчины возились на крыше, что-то починяя. Любовь Захаровна занималась приготовлением обеда. Светочка лепила куличики из песка, огромная куча которого была у самых ворот. Идиллия, если не больше.
С ребятами у Анны по-прежнему были самые дружественные отношения, и только. Молодые люди смирились и не делали попыток изменить что-либо. Просто все плыли по течению времени в русле жизни. Теперь это была большая и дружная семья, которым хорошо было вместе трудиться и отдыхать.
Анна приготовила лунки, внесла туда навоза, залила их водой, слегка замульчировала, чтобы земля сильно не пересохла к вечеру. Когда работа была закончена, она распрямила спину, полюбовалась куличиками из песка, которые были выстроены в ряд на небольшой скамеечке. Света была вся в песке, но счастливо улыбалась, о чем-то рассуждая вслух, как это обычно делают дети.
— Работники, обед готов. Прекращайте работу. Хватит трудиться, — Любовь Захаровна звала всех к обеду. — Аннушка, надо рассаду поставить в тень, как бы солнце не испекло ее.
— Не волнуйтесь, Любовь Захаровна, — успокоила ее Анна. — Рассада в хорошем состоянии. Я ее обильно полила. До вечера с ней ничего не случится. После пяти буду ее рассаживать.
— Ты сама управишься или тебе помочь?
— Управлюсь. Всего двести лунок. Мы дома сажали до пятисот. Но мне мама помогала. Если у вас есть желание, то мы можем поработать вместе. Смотрите, уже укроп пробивается. А как яблони дружно цветут в этом году. Красота какая! Как тут хорошо у вас! Светка весь день на свежем воздухе. Света, ты зачем песок на головку сыпешь? Проказница!
— Светик-семицветик, — позвала Любовь Захаровна.
— Чего, бабуля?
— Ты кушать сегодня собираешься?
— А ты уже приготовила?
— Даже на стол поставила. Пойдем.
Девчушка поднялась с колен, стала стряхивать с себя песок, подошла к ним.
— Бабуля, у меня ладошки в песке.
— Идем, мое золотко, вымоем тебе ручки, — Любовь Захаровна повела ребенка к умывальнику.
Мужчины спустились с крыши, что-то горячо обсуждая. Возле Анны неожиданно остановился Семен, посмотрел на нее, улыбнулся.
— Ты моя чумазая Лебедушка, — ласково произнес он и провел ладонью по ее лицу, — вся в земле испачкалась. Труженица ты моя неугомонная, — повернулся и пошел к столу, который стоял под навесом, увитым виноградом.
И все. Этого было вполне достаточно, чтобы ее щеки запылали ярким румянцем. В глазах вдруг вспыхнул робкий лучик, постепенно разгораясь все больше и больше. Они засияли, излучая внезапно вспыхнувшую любовь. Да, ту самую любовь, о существовании которой она и не предполагала. Анна притронулась ладонями к своим пылающим щекам. Да что такое с ней творится? Почему вдруг ей стало так жарко? Почему так затрепетало сердце в груди, что готово выскочить оттуда? Она присела на скамеечку прямо на куличики, которые сделала дочь из песка. Уж не заболела ли она? Слегка кружилась голова, как когда-то от шампанского, которое она нечаянно выпила на дне рождения дочери. Голова ничего не соображала, перед глазами был только Семен, а в ушах звучала мелодия его ласкового голоса. «Лебедушка. Ты моя чумазая Лебедушка».
— Аннушка, что с тобой? — рядом с ней присела Любовь Захаровна.
— Не знаю. Со мной что-то случилось. Только я не пойму, что именно. Во мне все горит, сердце так стучит, что готово выскочить из груди.
— Батюшки! Уж не заболела ли ты? — она приложила ладонь ко лбу Анны. — Температуры вроде нет. Давай подробней расскажи, как это случилось?
— Понимаете, мимо меня проходил Семен. Он увидел, что я испачкалась землей, — Анна прикрыла рот ладошкой. Вспышка догадки озарила ее сознание. По щекам медленно потекли крупные слезы. — Я не знала, что такое может случиться. Я даже не предполагала. Простите! — Она поднялась и побежала в комнату, которую ей с дочкой отвели на даче. Там она упала на постель и дала волю слезам. Плакала она долго, выплакивая боль поруганной юности, краха несбыточных надежд школьных лет. Потом успокоилась и уснула.
Любовь Захаровна подошла к столу, за которым обедало трое мужчин и Светочка.
— Семен, после обеда ты поможешь мне убраться на кухне, — попросила она.
— Хорошо, мама. А где Аня?
— Ей нездоровится. Она прилегла немного.
— А что с ней случилось? — почти одновременно спросили Семен и Григорий.
— Ничего особенного. Полежит немного, и все пройдет. Гриша, ты отведи в свою комнату Свету и постарайся, чтобы ребенок уснул. Положи ее на своей кровати. Не тревожьте Анну.
— Хорошо, Любовь Захаровна. Пойдем, Семицветик. Спать пора.
— Я к маме хочу, — закапризничала девочка.
— К маме нельзя. Она сейчас тоже будет спать. Она устала на огородике и пошла немного поспать. Ты сейчас полежишь на моей постели, я тебе интересную сказочку расскажу. Хочешь?
— Про злого волка?
— Можно и про злого волка, можно и про красную шапочку. Пошли.
— Пошли, — девчушка подала руку Григорию и послушно пошла с ним за обещанными сказками.
— Костя, чем ты будешь заниматься после обеда? — спросила Любовь Захаровна у мужа.
— Ничем. Вздремну пару часиков. А что? Я тебе нужен?
— Нет. Иди отдыхай.
Когда мать с сыном остались вдвоем, Семен спросил:
— Мама, в чем дело? Я же вижу, что ты неспроста оставила меня после обеда. О чем ты хочешь со мной поговорить?
— Ты виделся с Анной перед обедом?
— Да. А что?
— Расскажи подробней.
— А что рассказывать? Мы спустились с крыши, когда ты нас позвала обедать. Я проходил мимо нее. Мы все шли мимо нее, только я шел последним. Почему ты об этом спрашиваешь? Что собственно случилось?
— Об этом и я хочу узнать. Давай все сначала. Вы спустились, ты шел мимо нее и…
— И все. Мама, к чему такой пристрастный допрос?
— Надо, сынок. Тут что-то произошло важное, не для тебя, а для нее. Какой-то неуловимый пустячок, на который ты даже не обратил внимание. Ты ей что-нибудь сказал?
— Я с ней вообще не разговаривал. Что собственно произошло?
— Это я у тебя должна спросить. Давай заново. Вы спустились с крыши. Ты шел мимо Анны и…
— Постой. Я шел мимо Анны. Да, я шел мимо Анны и увидел, что у нее лицо испачкано землей. — Он замолчал, стараясь вспомнить.
— Дальше?
— Я ей сказал… Я ей сказал: «Ты моя чумазая Лебедушка» и смахнул ладонью землю с ее лица. Потом я сказал… Что я потом сказал? А, я сказал: «вымазалась вся». И еще: «Труженица ты моя неугомонная». Все. Больше я ей ничего не говорил. Честное слово, мама. Я ее совершенно не обижал и не понимаю, почему ты затеяла этот разговор?
— Не в этом дело, сынок. Понимаешь, в том возрасте, когда Анна особенно нуждалась в мужской ласке, заботе и внимании, она получала побои и мат с перематом от того старого негодяя, который заставил молоденькую девочку стать его женой. Чтобы защитить себя и выжить, она создала невидимую оболочку, в которой пряталась все эти годы. Ваше человеческое отношение к ней, дружеское участие помогли ей успокоиться и увидеть, что на свете существует иная жизнь, иные отношения между людьми. Твои слова, сказанные невзначай, попали в благоприятную почву и сбросили с нее ту страшную оболочку, в которой она была замкнута столько лет. Сынок, я не хочу быть пророком, но мне кажется, что ты разбудил в ней далеко упрятанные чувства, о существовании которых она и не подозревала. Ты всколыхнул ее дремавшее сердце и заставил учащенно биться. Когда я спросила, что с ней случилось, она расплакалась и сквозь слезы мне сказала: «Я не знала, что такое может случиться».
— Мама, это не плод твоей фантазии? — Семен подошел к матери, взял ее за плечи и пристально посмотрел в глаза. — Ты сама веришь тому, о чем говоришь?
— Все может быть, сынок. Я вполне могла выдумать небылицы. Но я тебя поставила в известность и предупреждаю, будь с ней предельно внимательным. Если я права, то будь готов ко всяким неожиданностям с ее стороны. Нет, я вовсе не думаю плохо о ней, но все же. Она ведь в своей жизни еще никого не любила и не знает, что такое любовь. К тому же она столько лет не была близка с мужчиной, ее может потянуть к тебе с неимоверной силой. Может такое случиться, что она будет не в силах контролировать свои поступки. Будь с ней тактичен, нежен и ласков, не злоупотребляй ее внезапно проснувшимися чувствами. Уважай ее женское достоинство. Но не забывай, что ласковое слово и кошке приятно. Не скупись на ласковые слова, их ей очень не хватает.
— Мама, это же прекрасно! Я уже перестал надеяться. Я столько времени ждал этого момента. А как же быть с Григорием? Он ведь тоже любит ее, мама.
— Семен, о чем ты говоришь? Григорий должен отойти в сторону. Здесь он будет тем третьим, который всегда лишний.
— Мама, мне как-то неловко. Мы столько времени вместе ухаживали за Анной, а теперь оказалось, что я его опередил. Скажи, что мне делать в таком случае?
— Скажи, что бы ты сам сделал, будь на его месте?
— Отошел бы в сторону, конечно, — уверенно сказал Семен.
— Вот и он должен отойти в сторону. Помнишь, как поется в песне:
Наше счастье на три части
Поделить нельзя.
— Ну, мамуля, ты у нас только по песням живешь. У тебя на каждый случай жизни есть по песне. — Сын расцеловал мать. — Спасибо тебе за приятную новость. Я после твоего сообщения просто окрылен. Нет, я счастлив, безгранично счастлив. Пойду, прогуляюсь немного. Мне необходимо подумать и осмыслить происшедшее.
